Заведующий отделением анестезиологии и реанимации Минской областной клинической больницы, единственный в Беларуси обладатель Европейского диплома по анестезиологии и интенсивной терапии (EDAIC), экзаменатор Европейской ассоциации анестезиологов (ESA), представляющий СНГ — доктор Сергей Костюченко. О том, как врач любит проводить свободное время, где учил английский и почему не остался работать за границей — в интервью 103.by.
Никогда не думал, что буду врачом
— В роду у меня медиков нет. Все было на уровне интереса и желания знать о своем организме больше. Никогда не думал, что стану врачом. В школе учился в физико-математическом классе и был отличником. Все мои одноклассники ушли в математические и прикладные вузы. Мне же, кроме математики, легко давалась химия и биология, поэтому решил сдавать экзамены на врача.
Доктор рассказывает, что поступил легко, а вот учиться было тяжело. Первый год оказался для юного врача шоком. Требовалось держать в голове огромные объемы информации. Учили все: физиологию, биохимию, фармакологию.
— Мне потребовалось пару лет на адаптацию. Потом на старших курсах научился усваивать книгу за неделю. Учиться было безумно интересно.
Мечтал стать хирургом, но стал анестезиологом
Доктор Костюченко говорит, что, когда учился, все парни в группе мечтали быть хирургами. Юный Костюченко не был исключением. На 5 курсе ассистировал на операциях, дежурил в хирургических отделениях.
— Случилось так, что у нас было массовое распределение на врачей общей практики. Всех, кто хотел стать хирургами, отправляли работать на районы в качестве терапевтов. При желании можно было перераспределиться на врача-анестезиолога в районный центр. Я согласился. Тогда подумал, что анестезиология ближе к хирургии, чем терапия.
Молодой врач рассказывает, что распределился в районный центр и сразу купил первую книгу по анестезиологии. В ней не было ничего из того, чему учили в университете, но ему это даже нравилось.
— На 6 курсе был цикл дисциплин по анестезиологии. Профессор кафедры долго меня опрашивал по этой специальности. Спустя 2 недели он сделал резюме, сказав, что знает, почему я пошел на анестезиолога. «Вы пошли на анестезиолога, потому что у вас в этой теме большой пробел»,- заключил он. Мне стало стыдно. Я до сих пор пытаюсь заполнить этот пробел.
Вначале сдавал экзамены в Америке, потом в Европе
Доктор Костюченко уверен, что учиться нужно всегда. Особенно актуально это для медиков. Только вступая в профессию, врач изучал большое количество литературы по теме в интернете. Упорно изучал английский, чтобы была возможность читать первоисточники.
— Так постепенно я вышел на сайт европейского общества анестезиологов. Там был хороший журнал по моей теме и возможность подписаться на него. На этом же сайте я узнал и о дипломе европейского образца. Прикинул свои силы и решил пробовать поступать, чтобы его получить.
Молодой врач говорит, что тогда часто общался со знакомыми медиками из Беларуси, которые жили в США. Буквально «загорелся» идеей уехать в Штаты. Однако нужно было подтвердить свой диплом. Для этого Костюченко сдал американский экзамен. Европейский пришлось отложить. Спустя несколько лет (получение американского диплома растянулось на 3 года, пришлось сдавать три экзамена подряд) сдал также экзамены на европейский диплом по анестезиологии и интенсивной терапии (EDAIC).
— Наличие европейского диплома — это не повод для гордости. Обычный европейский норматив.
Экзамен, по мнению доктора, оценивает лишь знания и клиническое мышление, а не заменяет ум.
— Я не считаю себя сверхумным. Да, знаний у меня, возможно, больше. Но умных врачей хватает и без меня.
— Почему вы решили не оставаться за границей?
— Уехать за границу просто, сложно остаться. Я серьезно готовился перебраться в США, сдал экзамен и должен был участвовать в программе распределения мест. Однако в это время мне сделали предложение возглавить отделение анестезиологии и реанимации в Минской областной больнице. Долго думал и решил остаться. Хочу попытаться изменить все в лучшую сторону хотя бы в рамках одной больницы. Многие уезжают, а потом начинают говорить, как все плохо в родной стране. Я на это обычно отвечаю так: «А что вы сделали, чтобы стало лучше?». Я пытаюсь... И у меня в этом плане совесть чиста.
Часто люди приходят с такими состояниями, с которыми доктора еще не сталкивались
Положительные тенденции действительно очевидны. По словам доктора Костюченко, сегодня больница может гордиться наличием современной аппаратуры и передового оборудования.
— Благодаря этому большое количество тяжелых пациентов выздоравливает. Сегодня я могу сказать, что растет агрессивность медицины. Она позволяет выхаживать практически безнадежных пациентов, однако вызывает развитие многих состояний, с которыми раньше врачи даже не сталкивались – пациенты не доживали до них. Помню, привезли женщину с одной из районных больниц. У нее был диагноз «острый панкреатит». Во время этой болезни часто сильно вздувается живот. Внутрибрюшное давление повышается, почки не работают. Случай был очень тяжелый.
Доктор рассказывает, что медики пошли на решительный шаг, сделали специальную процедуру «лапаротомию» с целью снижения давления в брюшной полости. Спустя время почки заработали. Затем пациентка месяц находилась под наблюдением врачей, и только потом ее отпустили домой.
— Через несколько месяцев она вместе с мужем зашла в отделение, и мы ее не узнали. Я понял, что это она по глазам. Они у нее невероятно большие. Тогда еще были и счастливые, благодарные. Счастлив был и я. Самый частый и самый любимый мой вопрос от пациентов: «Доктор, а когда меня переведут из реанимации в обычную палату?».
Медицина идет вперед, однако мест в палатах по-прежнему не хватает. Еще один минус современности — рост информационной нагрузки на врача. В отделении анестезиологии, например, порядка 180 единиц аппаратуры. Каждую «машину» необходимо знать.
— Анестезиолог должен быть в некоторой степени инженером. Необходимо понимать принципы работы аппарата, его настройки. Знать, что может быть с ним не так и как это можно оперативно исправить.
— Как вам удается переключаться, отдыхать после работы?
— Наверное, я вас удивлю или, наоборот, не удивлю. Мое хобби — медицина. В свободное время изучаю литературу, работаю над публикациями. Сейчас в составе большой команды мы трудимся над составлением национальных протоколов по интенсивной терапии. Базовый вариант почти готов, работаем над деталями.
Если удается выкроить минутку, доктор говорит, что любит фотографировать.
— По долгу службы часто бываю в командировках. Совершенствую там свои навыки фотографа. Был в Голландии, Афинах, Польше. Сейчас собираюсь с командировкой в Стамбул и Лиссабон. Когда удается найти время для отдыха, еду с семьей на природу. Мне нравится рыбалка. Отключаешь телефон и погружаешься в нирвану.
Люблю семью и музыку
Доктор Костюченко рассказывает, что ему невероятно повезло с супругой. Она тоже медик.
— Всегда поддерживает все мои начинания, какими бы абсурдными они ни казались. Если мне надо свободное время, она дает мне возможность потратить его на себя и учебу. Это при том, что у нас двое детей. Дочери 4 года, сыну — месяц. Кроме семьи и рыбалки, доктору Костюченко помогает расслабиться музыка.
— У меня есть подборка в телефоне. Я не сторонник определенного направления. Нравится любая: от классической до тяжелой. Главное условие — чтобы она была мелодичной. Больше по душе рок. Поп-музыку не слушаю. У меня и увлечение английским от этого «выросло». Всегда было интересно понимать, о чем поют исполнители.
Доктор рассказывает, что когда попал в США, понял, что вообще не знает языка и не может понять, о чем они говорят.
— Я все переспрашивал у американцев. Закончилось тем, что один из них задал мне вопрос: «Do you speak English?».Я расстроился и задал ему такой же.
После поездки в Америку доктор Костюченко начал изучать язык еще глубже. Смотрел и сейчас смотрит фильмы и сериалы в оригинале.
— У меня нет уровня переводчика, но знаний хватает для общения и я этому рад. Продолжаю совершенствоваться и сейчас.